Неточные совпадения
— Я вчера сказала, что мне совершенно всё равно, когда я
получу и даже
получу ли развод, — сказала она покраснев. — Не было никакой надобности
скрывать от меня. «Так он может
скрыть и
скрывает от меня свою переписку с женщинами», подумала она.
Клим
получил наконец аттестат зрелости и собирался ехать в Петербург, когда на его пути снова встала Маргарита. Туманным вечером он шел к Томилину прощаться, и вдруг с крыльца неприглядного купеческого дома сошла на панель женщина, — он тотчас признал в ней Маргариту. Встреча не удивила его, он понял, что должен был встретить швейку, он ждал этой случайной встречи, но радость свою он, конечно,
скрыл.
— Да за что мне любить-то вас? — не
скрывая уже злобы, огрызнулся Ракитин. Двадцатипятирублевую кредитку он сунул в карман, и пред Алешей ему было решительно стыдно. Он рассчитывал
получить плату после, так чтобы тот и не узнал, а теперь от стыда озлился. До сей минуты он находил весьма политичным не очень противоречить Грушеньке, несмотря на все ее щелчки, ибо видно было, что она имела над ним какую-то власть. Но теперь и он рассердился...
На другой день я
получил от нее записку, несколько испуганную, старавшуюся бросить какую-то дымку на вчерашнее; она писала о страшном нервном состоянии, в котором она была, когда я взошел, о том, что она едва помнит, что было, извинялась — но легкий вуаль этих слов не мог уж
скрыть страсть, ярко просвечивавшуюся между строк.
Все остальные части шеи, зоб и хлупь — чисто-белые; из-под шеи, по обеим щекам, по кофейному полю идут извилистые полоски почти до ушей; спина светло-сизая или серая узорчатая; на
крыльях лежат зеленовато-кофейные, золотистые полосы, сверху обведенные ярко-коричневою, а снизу белою каемочкою; по спинке к хвосту лежат длинные темные перья, окаймленные по краям беловатою бахромкою, некоторые из них имеют продольные беловатые полоски; вообще оттенки темного и белого цвета очень красивы; верхняя сторона
крыльев темновато-пепельная, а нижняя светло-пепельная; такого же цвета верхние хвостовые перья; два из них потемнее и почти в четверть длиною: они складываются одно на другое, очень жестки, торчат, как спица или шило, от чего, без сомнения, эта утка
получила свое имя.
Первые два рода таятся в болотах и топях, по которым шататься без надобности крестьянин не охотник; а бекасы, иногда по нескольку вдруг, кружась во всякое время дня над болотом, где находятся их гнезда, и производя
крыльями резкий, далеко слышный звук, необходимо должны были привлечь его внимание и
получить имя.
Лиза сидела против Помады и с напряженным вниманием смотрела через его плечо на неприятный рот докторши с беленькими, дробными мышиными зубками и на ее брови, разлетающиеся к вискам, как
крылья копчика, отчего этот лоб
получал какую-то странную форму, не безобразную, но весьма неприятную для каждого привыкшего искать на лице человека черт, более или менее выражающих содержание внутреннего мира.
Месяц тому назад, когда еще отец не приезжал, я вдруг
получил от него огромнейшее письмо и
скрыл это от вас обоих.
— Ни стыдиться, ни
скрывать этого не намерен! — повторял губернатор, а потом вдруг обратился к Экзархатову. — Послушайте! — начал он. — Не хотите ли, пока есть еще время, вместо настоящей вашей службы
получить место какого-нибудь городничего или исправника, окружного, наконец, начальника?.. Я, по своему влиянию, могу еще теперь сделать это для вас.
За другим столом театральный критик, с шикарной бородой, в золотых очках, профессорского вида, Н.М. Городецкий писал рецензию о вчерашнем спектакле, а за средним столом
кроил газеты полный и розовый А.П. Лукин, фельетонист и заведующий московским отделом, в помощники к которому я предназначался и от которого
получил приглашение.
Егор Егорыч чрезвычайно желал поскорее узнать, какое впечатление произведут на Сусанну посланные к ней книги, но она что-то медлила ответом. Зато Петр Григорьич
получил от дочери письмо, которое его обрадовало очень и вместе с тем испугало. Впрочем,
скрыв последнее чувство, он вошел к Егору Егорычу в нумер с гордым видом и, усевшись, проговорил...
— Скажите мне откровенно, начистоту, сколько мы
получали и
получаем дохода и как велико наше состояние? Нельзя же ведь в потемках ходить. У нас был недавно счет амбара, но, простите, я этому счету не верю; вы находите нужным что-то
скрывать от меня и говорите правду только отцу. Вы с ранних лет привыкли к политике и уже не можете обходиться без нее. А к чему она? Так вот, прошу вас, будьте откровенны. В каком положении наши дела?
Заботливостью полюбившей и взявшей Варвару Никаноровну под свое
крыло императрицы средства Протозановых были вскоре сильно увеличены: дед
получил в подарок майорат и населенные земли из старых отписных имений и стал богатым человеком.
Князь ничего ей не ответил и даже отворотился от нее. Он в последнее время нисколько даже и не
скрывал перед ней чувства своего отвращения, но Елизавета Петровна,
получая от него такие хорошие деньги, совершенно ему все это прощала.
Мелузов. Да, невероятно. Зачем же ей
скрывать от меня, зачем меня обманывать! Сегодня утром я
получил от нее записку вот какого содержания. (Вынимает записку и читает.) «Петя, нынче ты не приходи к нам, сиди дома, жди меня, я сама зайду к тебе вечером».
Обыватель не может своевременно процентов
получить, а зло накопляется, распространяет
крыле свои, поднимает голову и в конце концов образует гидру! Обыватель тщетно расточает льстивые уверения перед сонмищем секретарей, стараясь убедить их в правоте имущественного своего иска, а зло между тем рыщет и останавливается лишь для того, чтобы выкопать бездну! Зло счастливо и беспечно: оно не
получает процентов и не имеет имущественных процессов!
— Еще одна подробность, — сказал Лаевский, встряхивая головой. — Только это между нами. Я пока
скрываю от Надежды Федоровны, не проболтайся при ней… Третьего дня я
получил письмо, что ее муж умер от размягчения мозга.
Не
скрою того, что младенца я
получил странного: половина его головы была раздувшаяся, сине-багровая, безглазая.
Не
получив образования, не отличаясь умом, он не должен бы был разоблачаться; может быть, ожесточение в нем происходило именно от сознания недостатков своего воспитания, от желанья
скрыть себя всего под одну неизменную личину.
Как хороша показалась мне оживающая природа и какую тонкую способность
получил я наслаждаться ею, способность, которая — не могу
скрыть — была мною утрачена в городской жизни, посреди чиновничьих и другого рода мирских треволнений.
Ежели я
получаю много денег и
получаю… не
скрываю того… несколько грубо и с насилием, то мне дают их за мое докторское провидение, за то, что я… когда вы там… я не знаю что… в лавке ли у родителей торговали или в крепостной усадьбе с деревенскими мальчишками играли в бабки, я в это время учился, работал!..
Я поспешил сказать о том в наше оправдание и прибавил в оправдание натуралистов, что денные бабочки часто принимают точно такое положение, в каком раскладываются; что, конечно, сумеречные и особенно ночные бабочки, когда сидят, не расширяют своих
крыльев, а складывают их повислым треугольником, так что нижних
крыльев под верхними не видно; но если их так и высушивать, то они потеряют половину своей красоты, потому, что нижние
крылья бывают часто красивее верхних, и, что, глядя на такой экземпляр, не
получить настоящего понятия о бабочке.
Этот лакей был фершал и портной; он весьма затруднился, когда
получил от управляющего приказ сшить Левке кафтан, — как
скроить дурацкий кафтан.
Итак, прививка была произведена двадцати трем лицам, семнадцать из них
получили сифилис, — и все это оказалось возможным совершить «без нарушения законов гуманности»! Вот поистине удивительное «стечение обстоятельств»! Ниже мы увидим, что подобные «стечения обстоятельств» нередки в сифилидологии. Кто был автор приведенных опытов, так и осталось неизвестным; он счел за лучшее навсегда
скрыть от света свое позорное имя, и в науке он до сих пор известен под названием «Пфальцского Анонима».
— Рамзай! Вы
получите шесть за дерзость, за невозможное поведение в классе! — фрейлен металась по классу, тщетно пытаясь
скрыть растерянность и испуг.
И оба старика заговорили о будущем. Гайкин надеялся
получить какое-нибудь место в Кронштадте, а товарищ его мечтал о ларьке на рынке. Первый решительно прогуливал на берегу все, что
получал, а второй, напротив, копил деньги и
скрывал даже от своего товарища, что у него уж прикоплено двадцать пять долларов, которые хранятся у лейтенанта Поленова.
В святой простоте ума и сердца, я, находясь в преддверии лабиринта, думал, что я уже прошел его и что мне пора в тот затон, куда я, как сказочный ерш, попал, исходив все океаны и реки и обив все свои
крылья и перья в борьбе с волнами моря житейского. Я думал, что я дошел до края моих безрассудств, когда только еще начинал к ним
получать смутное влечение. Но как бы там ни было, а желание мое удалиться от мира было непреложно — и я решил немедленно же приводить его в действие.
В немногих словах, дельно и едко высказала Марья Орестовна свою «претензию». Она не
скрывала постоянного пренебрежительного отношения к Евлампию Григорьевичу. Не желает она дольше работать над его производством в генералы со звездой. Она хочет жить для себя. Ее план — уехать за границу, основаться сначала там, а позднее — где ей угодно в России, на средства, которых она, при всем своем уме, не позаботилась
получить от мужа заблаговременно из гордости.
— Не беспокойся, — отвечал, продолжая
скрывать лицо, незнакомец, — вот
получи свои десять златниц, а я не таковский: я знаю, что значат женские слезы.
— Да ведь я не знаю, правда ли это, люди ложь и я тож, рассказывают, что когда он
получил приглашение на вашу свадьбу, разосланное всем гвардейским офицерам, то покушался на самоубийство, но его спас товарищ… Это
скрыли, объявили его больным… Теперь, впрочем, он поправился… и, как слышно, просится в действующую армию…
Я не могу
скрыть от тебя, вчера отец мой
получил известие, что Ричард Стабровский бежал из П. полка.
Разнесенский. Когда она узнала это, добрая, великодушная дочь не хотела вести родителя своего на позорище света: она
скрыла преступление в глубине души своей. Между тем, две вышереченные особы, которые ожидали от нее спасения, не
получивши его, извергли на нее поток оскорблений, и прочее, и прочее.
При свидании перед своим отъездом в первопрестольную столицу, она угадала сердцем, что Хрущев желал бы
получить сведения о том, что делается у Хвостовых, куда, по его словам, ему самому тяжело было ехать, а потому она не решилась при вторичном его к ней визите
скрыть от него известные ей роковые новости.
— Вот как!.. В таком случае, мне, действительно, неудобно
скрывать его… Я
получил от него вчера телеграмму… Вот она…
— Винюсь перед вами, я сделал в жизни своей только одно худое дело —
скрыл от вас одно обстоятельство, и то из боязни потерять доброе расположение Катерины Александровны. Но ныне же… на словах не могу… открою вам все. Ныне вечером вы
получите от меня письмо. Прочтите его сначала одни, потом, если дозволите, пусть прочтет ваша дочь, и тогда решите мою участь.
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухов успел за границей
получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что-то
скрывает и готовит.
Наша контора ухнула и закрыта; Иван Авксентьич внезапно умер (вероятно, покончил с собою, но это
скрывают родственники), и все мы, служащие,
получили расчет.
Делами он стал заниматься меньше; но когда и занимался, всегда
скрывал от домашних свои барыши и сколько он
получает.
— От взора моего не сокрылось то, чего ты не в состоянии
скрыть от всех, кто тебя видит, — ты нестерпимо прекрасна. Знай же, что твоею красотой смущено мое сердце и я готов на многие жертвы, чтобы
получить твои ласки. Будь согласна на это — приди ко мне в дом сегодня вечером и останься в опочивальне моей только до утра. За это я дам тебе сколько ты хочешь.
— Что же еще размышлять? Ведь вправду Тивуртий предлагает нам хорошее дело: он лучше нас знает все хитрости мореходцев, и если Фалалей промотал наши товары и золото
скрыл, то Тивуртий доймет его в темнице и
получит наш долг с Фалалея. Пусть только Тивуртий держит его в темнице не на нашем, а на своем хлебе.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и
получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит
скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.